Степной хутор, ставший легендой

Степной хутор, ставший легендой

…Резвятся над притихшей степью жаворонки, вознося к небу свою победную песню. Пригревает весеннее солнце, разливая по земле свое тепло и давая жизнь всему живому. Пахнет луговыми травами, их тонкий, едва уловимый аромат так приятен в пору пробуждения природы. Трудно поверить, что всего этого не было бы, если бы 75 лет назад советские войска не разгромили фашистские полчища. Одним из многочисленных эпизодов этой борьбы стали события, связанные с маленьким степным хуторком под названием Георгиевский, навсегда вошедшим в историю.

«Моя дорогая подруга…»
Десять лет назад мне повезло встречаться и беседовать с близкой подругой партизанской связной Дуси Сорокиной – Раисой Николаевной Осыченко (Ходанович) из хутора Георгиевского. Мы приехали домой к колхозному ветерану и провели с ней весь день. Раиса Николаевна вспомнила все, что знала о погибшей подруге. Но удивительнее всего, что и через много лет боль от потери не покинула ее. Пожилая женщина рассказывала такие подробности их дружбы, о которых не писал прежде никто ни в книгах, ни в многочисленных очерках. Они были такими трогательными, что невольно туманились глаза от слез. Казалось, что все это время образ мужественной девушки стоит рядом с нами.
Раиса Николаевна говорила о подруге, как о живой: слишком больно было представить ей, что она больше никогда не пойдет с бойкой Дусей гулять в степь, поближе к дороге, проходившей недалеко от хутора Георгиевского. Рая и не догадывалась, почему подруга настойчиво тянула ее в это опасное место, где проходила вражеская техника, где могли выстрелить им вдогонку, что однажды и случилось. Не догадывалась она, и как важна была любая информация о продвижении фашистов. Ходили вместе подруги и на танцы в хуторской клуб, где за песнями и плясками не понимали, что Дуся передает важные сведения бравому парню, которого представила своим женихом. А он входил в состав партизанской группы. Это уже после войны стало известно, что и освобождение группы военнопленных, и казнь предателя – старосты из соседнего хутора, и подрыв эшелона на железной дороге вблизи села Гулькевичи, и многое другое – звенья одной цепи героических действий партизанской группы отца Дуси, председателя колхоза «Дружный труд» Дмитрия Сорокина из хутора Георгиевского.

Хутор в огне
Вспомнила колхозный ветеран, и как горел хутор, как плакали на руках маленькие дети, когда гестаповцы пришли в Георгиевский, согнав людей перед правлением колхоза «Дружный труд». Страшили людей казнью, чтобы выдали семью председателя. Но георгиевцы даже перед лицом смерти молчали. И если бы случайно фашисты не заметили тень убегающей девушки, мелькнувшей среди хат, не остановили бы ее выстрелами, то не случилось бы самого страшного… Дусю под охраной увезли, и сразу же запылал хутор. Фашисты не разрешили тушить огонь, и люди стояли на холоде не в силах поверить в то, что случилось. Два дня пылал Георгиевский, и казалось, что его уже нельзя будет восстановить.
Меньше чем через неделю гитлеровцев погнали с кубанской земли. Вскоре в хутор привезли тело замученной фашистами девушки и похоронили на местном кладбище, поставив ей первый памятник. Деревянный. А потом мужественной землячке поставят другой памятник из камня и детям своим накажут крепко беречь память о шестнадцатилетней героине.
Не оставили без помощи и погорельцев степного хуторка. Колхоз «Дружный труд» поднимали всем районом. После оккупации в хутор прибыли тракторы, и девушки, среди которых была и Рая Осыченко, сели в кабины тракторов. Работали от зари до зари, и колхоз подняли. Потом с фронта пришли мужчины, и хутор возродился к новой жизни. Богатые по тем временам урожаи получали георгиевцы, понимая, как нужен хлеб стране. Вновь ожила степь, а в хуторе Георгиевском стали играть свадьбы, начали рождаться дети.
Как вспоминает жительница улицы Школьной хутора Тысячного Любовь Сергеевна Лагода, хутор Георгиевский находился рядом с хуторами имени Калинина (она там родилась), имени Шевченко, Западным, Бабушкиным-1 и Бабушкиным-2, Михайловским и другими. Хутора были совсем маленькими, состоявшими из одной-двух улиц. В хуторе Георгиевском тоже была одна улица, и на ней находилось всего 50 дворов. Семьи георгиевцев, напротив, были многодетными, по 6-8 ребятишек в каждом дворе. В хуторе колхоз построил начальную школу, в которой дети колхозников учились всего четыре года. После окончания начальной школы часть хуторских ребятишек уходила работать в колхоз, а другая часть ездила в школу поселка Ботаника. А чаще всего ходили пешком через поле. Эта дорога называлась «косовой». Малышню водили на детскую площадку, где с ними занимались воспитатель и нянечки, пока родители трудились в поле. Были и круглосуточные ясли, откуда маленьких георгиевцев забирали домой только один раз в неделю, на воскресенье. Был в хуторе и свой клуб, и собственные пекарня и пасека. Сеяли не только зерновые культуры, но и арбузы, и дыни. На ферме держали крупный рогатый скот.
Во время войны дойных коров и молодняк старались спасти, угнав в горы, но под Майкопом фашисты вернули стада назад и, погрузив в селе Гулькевичи на железнодорожные платформы, увезли в Германию.
В районном архиве хранится документальное подтверждение этого факта. Есть в справке районной комиссии, составленной уже в первые дни освобождения хутора Георгиевского, запись о том, как фашисты подожгли дома, увезли схваченную партизанскую связную Дусю Сорокину.
Интересен и такой исторический факт, отраженный в документе военного времени, который привожу дословно: «Общие размеры ущерба и убытков колхозу от грабежа, мародерства фашистов и разрушений составили 646 тысяч 894
рубля». Для маленького хозяйства по тем временам это были колоссальные цифры. Были разрушены все колхозные постройки, уничтожена вся сельхозтехника, запасы семян. Все надо было начинать сначала.

Возрождая жизнь
Много усилий потребовалось, чтобы хутор Георгиевский наполнился людскими голосами, а земля снова начала рожать. Георгиевцы считали для себя особой честью поскорее залечить раны войны, помня подвиг своей юной землячки. И у них это получилось. Колхоз «Дружный труд» вновь можно найти в районных сводках по сдаче хлеба, молока и других сельхозпродуктов для государства уже в 1944 году.
Известно также, что председателем колхоза «Дружный труд» после освобождения от фашистов Кубани вновь несколько лет был коммунист Дмитрий Сорокин. Его вызывали на бюро райкома партии, где он держал ответ, как действовала его партизанская группа. Действия партизан в условиях военного времени были признаны правильными. Но сердце отца не перенесло смерти дочери. Вскоре колхозники похоронили и своего героического председателя рядом с Дусей. К тому времени братья и сестры Дуси выросли, выучились и уехали из хутора Георгиевского. Маму Дуси забрала младшая дочь Зина, проживающая в Армавире. Там она и похоронена. Родственники мужественной девушки приезжали в хутор. Посетили новое место захоронения Дуси на кладбище хутора Тысячного. Сюда перенесли прах землячки после того, как Георгиевский перестал существовать. И случилось это в 60-е годы после партийной директивы об укрупнении колхозов.

Родная земля
Не буду рассуждать на тему: нужно ли было переселять хуторян в крупный населенный пункт. Возможно, в 60-е годы руководство считало, что делает благо для хуторян, предоставляя им лучшие условия быта, благоустроенные квартиры в многоквартирных домах, принося в их жизнь культуру и образование. Председатель укрупненного колхоза имени Жданова, куда влился вместе с другими маленькими хозяйствами и колхоз «Дружный труд», депутат Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда А.А. Мамонов в хуторе Тысячном создал практически «городок в кубанской степи», каких еще не знала история. У жителей бывших маленьких хуторов было все, о чем они раньше и не мечтали, даже спортивный зал, стадион, бассейн, Дом культуры, гостиница, парк, скверы и газопровод. Но многие хуторяне, получив блага цивилизации, все же тосковали по родным местам, долго не могли свыкнуться с мыслью о том, что они никогда больше не пройдут по хуторской улице, знакомой с детства, не услышат под окном звук мотора трактора, провожая его взглядом в поле, не посидят на завалинке в праздник и не споют озорные частушки.
Наверное, совсем не спроста колхоз в хуторе Георгиевском назвали незамысловато «Дружный труд»: трудились георгиевцы с песней, любую, самую трудную работу выполняли с радостью в душе. Родная земля, политая потом и кровью завоеванная, была дорогой и желанной. Горькие мысли навещали ночной порой стариков. Не стало хутора, и жителей перестали называть георгиевцами, чем они раньше очень гордились.

К слову
Существует легенда, что назвали хутор Георгиевским бывшие георгиевские кавалеры, вернувшиеся с Первой мировой войны с крестами на груди. В хуторе проживало много казачьих семей, где долго хранили реликвии, оставшиеся от дедов казачьи формы и шашки. А еще помнили рассказы служивых о дальних походах, о встречах с царем в госпиталях и на фронте, о целовании креста перед боем.

…Сегодня только единицы знают о том, где находились малые хутора, в том числе хутор Георгиевский, от которого осталось только старое кладбище между распаханных полей. Среди них Полина Павловна Деревянко, которой исполнился 91 год, Антонина Алексеевна Недугина, работавшая учительницей в школе, и еще несколько старожилов. Историю малых хуторов Тысячного сельского поселения можно изучить лишь по тем редким фотографиям, которые собраны энтузиастами в музее трудовой и боевой славы в хуторе Тысячном. Здесь хранятся и колхозные реликвии – переходящие Красные знамена, спортивные кубки, почетные грамоты и дипломы. Они настоящие свидетели эпохи, ушедшей в прошлое, но не забытой и не утраченной, предмет гордости новых поколений.

На снимке: Дмитрий Сорокин.

Автор: Г. Мирошникова

Степной хутор, ставший легендой обновлено: 7 мая, 2018 автором:

КОММЕНТАРИИ:

comments powered by HyperComments