Не подлежит забвению

Территория Гулькевичского района была занята немецко-фашистскими войсками с 6 августа 1942 по 27 января 1943 года. Как и во всех оккупированных районах Краснодарского края, фашисты стали устанавливать здесь «новый порядок», с использованием акций устрашения мирного населения.
В архивном отделе администрации Гулькевичского района сохранились документы о зверствах фашистов в этот период. Дошли до нас и свидетельства старожилов города Гулькевичи. Так, Николай Михайлович Титаренко, вспоминает: «…родился я в 1930 году. Когда началась Великая Отечественная война, мне едва исполнилось 11 лет. Но в памяти навсегда остались те страшные годы, когда по земле нашей Родины прокатилось обжигающее пламя. Особенно запомнились месяцы, когда оккупанты вошли в село Гулькевичи, а вместе с ними страх, горе, слезы… В августе 1942 года вместе со своими товарищами – такими же, как и я, мальчишками Евгением Котенко, Григорием Карасем, Владимиром Загумённым, Иваном Сопелем, Иваном Зубцовым – мы пасли коров в районе Первомайской СОС, это нынешний плодопитомник. Во второй половине дня мы решили искупаться в копанке – яме, расположенной неподалёку от противотанкового рва. Вдруг мы увидели, что ко рву одна за другой подъехали четыре большегрузные автомашины. Затаившись в кустах за железной дорогой, мы стали наблюдать за происходящим. В первых двух машинах находились дети, в третьей – женщины, в четвёртой – мужчины. Немцы сразу же оцепили всю территорию вокруг противотанкового рва. Испуганных, плачущих, прижимающихся друг к другу детей солдаты подвели во рву и приказали им сесть на край. Затем началось страшное: трое солдат стали по очереди подходить к каждому ребенку с какой-то банкой и чем-то мазать им губки. Дети сразу же замолкали и падали в ров. На этом зверства не закончились. Солдаты стали отбирать у обезумевших от горя и отчаяния матерей грудных детей. Как и старшим, они мазали им губки ядом и бросали в ров. Затем наступила очередь и самих женщин. Их заставили снять всю верхнюю одежду, выстроили у края противотанкового рва и автоматными очередями расстреляли. Мужчин, также раздетых до нижнего белья, расстреливали каждого отдельно. Когда осталось в живых всего семеро мужчин, стрельба на время прекратилась. Оказалось, немцы заставили их закапывать убитых. Затем отвели шестерых обессиленных и измученных мужчин в сторону траншеи и тут же расстреляли. Но одного мужчину немцы все-таки убивать не стали, отпустили. И он почти бегом ушел в сторону сахарного завода. В этот момент один из немецких солдат увидел, что мы наблюдаем за происходящим, и стал махать рукой, давая понять, чтобы мы уходили прочь. Другой солдат, видимо для острастки, дал очередь из автомата над нашими головами. Чуть живые от страха мы убежали домой. Дома мне, конечно, сильно досталось от матери, когда она узнала обо всем. На следующий день мы с ребятами, таясь от взрослых, все-таки отправились на место расстрела. Через тонкий слой земли, которой были присыпаны тела убитых, проступала кровь. Стояла сильная жара, и из рва шёл тяжёлый запах, от которого невозможно было дышать. Мы вернулись домой и, взяв лопаты, засыпали ров толстым слоем земли.
Помню и еще один тяжелый случай, который произошел спустя всего несколько дней после расстрела. Мы с мальчишками гнали коров через поле у Первомайской СОС. В это же время по полю шли беженцы с детьми. Вдруг в небе появились немецкие самолеты, и началась бомбежка. Тогда тоже погибло много детей. Их похоронили вместе с солдатами. Чудом нам тогда удалось избежать смерти. Наши коровы, напуганные взрывами, разбежались. Мы их едва сумели догнать и привести домой. А потерять корову в то время, значило обречь семью на голод.
Комендантом села Гулькевичи во время оккупации был один из местных жителей Уманцев. Его жена несколько раз приходила к нам домой и предупреждала моих старших сестёр Марину и Валентину о предстоящих облавах для отправки в Германию на работы, и они успевали вовремя спрятаться в погребе. После освобождения села войсками Красной армии комендант был арестован, и дальнейшая его судьба неизвестна. Дочь его в настоящее время проживает в Италии, работает врачом.
Хорошо помню, как 27 января 1943 года ночью в 2 часа 30 минут в закрытые ставнями окна постучали и спросили: «Немцев нет?» «Нет», – ответила мама и стала приглашать бойцов в хату, чтобы они согрелись и поели. Но те решительно отказались: «Мамаша, некогда, нет, нет! Разведка». А утром через улицу Ворошилова села Гулькевичи проследовало девять немецких танков, командиры которых заблудились и искали дорогу на Кропоткин, где их впоследствии, как говорили взрослые, уничтожили наши артиллеристы. Вскоре в село вошли советские войска. Так пришло освобождение».
После освобождения села Гулькевичи от немецко-фашистских оккупантов частями 11-го Гвардейского стрелкового корпуса, 9-й армии, Северо-Кавказского фронта 27 января 1943 года районная комиссия по выявлению жертв, павших от рук немецких фашистов, провела эксгумацию тел граждан, казнённых в противотанковом рву посёлка Первомайской селекционно-опытной станции. По итогам этой работы был составлен официальный акт, хранящийся ныне в архивном отделе администрации Гулькевичского района:
«АКТ
1943 года, 16 апреля, с. Гулькевичи, Краснодарского края.
Мы, нижеподписавшиеся районная комиссия по выявлению жертв, павших от рук немецко-фашистов, в составе: председателя комиссии Коваленко С.А., членов комиссии Половянова Е.Т., представителя РО НКВД тов. Мельникова Д.Д., медфельдшера Годульян К.П., составили настоящий акт о нижеследующем:
Комиссией обнаружен на территории Первомайской селекционно-опытной станции Гулькевичского с/с ров, заваленный трупами советских граждан, замученных и расстрелянных немецкими фашистами. При вскрытии рва нами установлены факты ужаса и кошмара бесчеловечных деяний фашистских варваров, многие трупы замученных и расстрелянных зарывали совершенно нагими, в большинстве своём это женщины, дети, многие были брошены в ров смерти живыми, так как на их телах не найдено ни пулевых, ни штыковых ранений, извлечён труп женщины с маленьким ребёнком, у которого во рту была соска с молоком, у матери глаза были раскрыты, наполнены ужасом. Были обнаружены старики и старухи, калеки на протезах – это говорит за то, что немецкие бандиты воевали с калеками, детьми, стариками и женщинами, которые не могли оказать физического сопротивления немецким бандитам, вводившим новый порядок. При извлечении и перенесении трупов в братскую могилу нами установлено количество трупов – 131, из которых мужчин, стариков, среднего возраста от 30-40 лет = 32 человека, женщин – 48 человек, детей от 6 месячного возраста до 12 лет – 40 чел и неподдающихся опознанию (разложившиеся трупы) – 11 человек. Из вышеуказанного количества извлечённых трупов комиссией по найденным документам в одежде установлены следующие граждане:
Корж-Шейн Вера Моисеевна, 1910 г. рождения, уроженка гор. Днепропетровска, работала на зернофабрике с. Гулькевичи;
Гримберг – житель г. Москвы, рабочий электрик;
Слуцкая Эстер Волковна, 1901 г. рождения, уроженка гор. Чернобыль Киевской области;
Слуцкий Арон, проживавший в последнее время в к-зе «Красный партизан», речка Третьи Кочеты, Усть-Лабинского района;
Корж Георгий Александрович, 1939 г. рождения, уроженец гор. Новомосковска;
Гришаева Марфа Никифоровна г. Махач-Кала, Первомайская №14;
Слуцкий Нейма Мотелеевич, 1914 г. рождения, уроженец гор. Чернобыль Киевской области;
Гринберг Х., работавший в Московской швейной мастерской №2.
Опознаны: Клейнер Иосиф Исаакович, ранее работавший в Гулькевичском райисполкоме зав. мобилизационным отделом;
Казачинская Анна Мироновна с ребёнком, ранее работавшая зав. больницей совхоза «Кубань».
Все эти жертвы замученных, расстрелянных и частью живыми зарытых в ров смерти и ужаса, комиссией перенесены и похоронены в братскую могилу на территории Первомайской селекционно-опытной станции Гулькевичского с/совета, Гулькевичского района, Краснодарского края. Советский народ нашего района никогда не забудет и не простит этого злодеяния гитлеровским мерзавцам. Доблестная Красная армия изгнала фашистскую нечесть из района. Недалёк тот час, когда на всей нашей земле не останется оккупантов, немецких палачей, детоубийц, убийц стариков и женщин. К беспощадной и суровой мести зовёт кровь наших братьев и сестёр. Мы требуем сурового возмездия гитлеровским грабителям и убийцам за их невиданные в истории человечества преступления!
Комиссия: Коноваленко А.С., Половянова, Мельников, Годульян К.Н.»
О массовых злодеяниях фашистов на территории Гулькевичи рассказал участник освобождения села Гулькевичи от немецко-фашистских захватчиков – поэт, писатель Константин Михайлович Симонов, автор очерка «Гулькевичи – Берлин» или «Поезда рабов». В то время Константин Симонов вместе с фотокорреспондентом Яковом Халипом на редакционной «Эмке» продвигались вместе с частями действующей армии. 28 января 1943 года он – военный корреспондент газеты «Красная Звезда», подполковник, вместе с наступающими частями 11-го Гвардейского стрелкового корпуса 9-й армии Северо-Кавказского фронта вступил в село Гулькевичи.
«Помнится, – пишет Симонов, – в первый раз заночевали в Гулькевичи в день его освобождения, а потом, во время боёв под Краснодаром и за Краснодар, мы ещё несколько раз приезжали и жили в этом селе, когда войска шли дальше, в Гулькевичи разместились штабные учреждения Северо-Кавказского фронта, в том числе узел связи, поблизости от которого, как всегда, лепились корреспонденты. Отсюда уезжали на передовую, сюда возвращались, чтобы передать в Москву материал.
Квартировали мы, когда приезжали в Гулькевичи, на Школьной улице в доме Марии Ивановны Новиковой, пожилой женщины, у которой многие из близких были на фронте, и она относилась к нам, сравнительно молодым ещё людям, истинно по-матерински, с молчаливой самоотверженностью. Я не раз за войну вспоминал эту прекрасную женщину…»
Тогда же Мария Ивановна Новикова поведала Константину Симонову горестную историю об угоне фашистами несколько сотен молодёжи в рабство в Германию. Нельзя без волнения читать записанные Симоновым рассказы о насильственном угоне на работу в Германию 16-17-летних подростков, сыновей и дочерей.
«…продолговатый лист бумаги. Наверху чёрный германский орёл, внизу подпись: «Главнокомандующий германскими войсками на Кавказе». Заголовок: «Германия зовёт тебя!» с чёрным большим восклицательным знаком. Текст: «Ты живёшь в стране, где фабрики и заводы разрушены, а население пребывает в страшной нищете. Поехав на работу в Германию, ты сможешь изучить прекрасную страну немцев, познакомиться с просторными предприятиями, чистыми мастерскими и работой домашней хозяйки в её уютном жилище. Отход первого транспорта последует в ближайшее время, о нём своевременно будет объявлено. Будь готов к поездке…».
«Если мобилизованный на работу в Германию не явится, то на семью накладывался штраф пятьсот рублей, а его самого в Барлеевский лагерь». Так на немецком языке «добровольно», а на деле насильственно в Германию на работу было угнано два эшелона молодёжи. Ушли эти эшелоны по маршруту Гулькевичи – Берлин.
Рассказы Марии Ивановны Новиковой, её дочери Раи, рассказы жителей домов, откуда угнали молодёжь на работу в Германию – всё это людское горе прошло через сердце Симонова и вылилось в очерк «Гулькевичи – Берлин», который Симонов послал в газету «Красная Звезда», где он и был напечатан в феврале 1943 года.
О злодеяниях оккупантов на территории Гулькевичского района свидетельствует также житель города Гулькевичи Морозов Василий Иванович. Приводим полностью протокол показаний свидетеля В.И. Морозова от 9 июня 2010 года.
«Я, Морозов Василий Иванович, 1927 года рождения, проживающий по адресу:
г. Гулькевичи, Краснодарский край, ул. Весёлая, 43, в присутствии представителя программы «Вернуть достоинство» Благотворительного фонда «Российский Еврейский Конгресс» на Юге России Тейтельбаума Юрия Мордуховича, проживающего в г. Краснодаре, ул. Ставропольская, 168, кв. 30, гр. Табакова Владимира Фёдоровича, проживающего по адресу: г. Гулькевичи, Краснодарский край, ул. Ленинградская, 34, кв. 14, и гр. Домахина Андрея Сергеевича, проживающего по адресу:
г. Гулькевичи, Краснодарский край, квартал Возрождение, дом 2, кв. 19, свидетельствую о следующем: В 1941 году я жил в хуторе Садовом, там была немецкая колония им. Тельмана. Немцев выселили в августе 1941 года, а в сентябре приняли и расселили в пустых домах 30 семей евреев из Крыма. Почти все имели двух и больше детей, и со многими были старики. У них ничего не было: ни посуды, ни одежды.
После ухода отца на фронт мачеха выгнала меня из дома, сказала, кормить нечем, и я беспризорничал, помогал эвакуированным: кому дров наколоть, кому печку растопить…
Немцы пришли в августе 1942 года, а перед их приходом меня с другими подростками послали угонять скот в эвакуацию. Мы попали со скотом в окружение. Делать нечего: коровы не доены, у каждой вымя разбухло, молоко брызгает… Мы коров раздали желающим, остальных бросили и вернулись домой. Немцы нас арестовали, побили и меня с товарищем (он уже умер), заперли в склад колонии им. Тельмана. Склад – это две бетонные комнаты с маленьким окошечком в одной из них. Вентиляции нет, санитарных условий нет, там уже двое суток находились эвакуированные евреи. Стояли вплотную, «ходили» под себя, духота, зловоние, воды и пищи не давали, на воздух не выпускали. Через сутки пришли немцы и забрали молодых девочек «на допрос». Их отвели в хутор Садовый, там изнасиловали и пристрелили. Потом вырезали на груди шестиконечные звёзды и запретили хоронить.
Днём приехал комендант на «линейке», и немцы вывели всех из склада. Нас, мальчишек, побили и прогнали, дав пинки напоследок, а евреев подогнали к колодцу и бросили в колодец, кого убитого, а кого и живого. Потом ранее изнасилованных и убитых девочек тоже бросили в колодец.
Колодец теперь найти не удаётся. Хутор Садовый тоже разрушен, а вся местность многократно запахана, а стены склада стоят…».
Но зверства оккупантов не сломили жителей Гулькевичского района. Как пример самоотверженности и бесстрашия гражданского населения, можно назвать действия партизанской группы председателя колхоза из хутора Георгиевского Тысячного сельсовета Дмитрия Семёновича Сорокина на территории Новокубанского и Гулькевичского районов. Партизаны перехватывали отступающих немцев, вылавливали предателей-полицаев и истребляли их. Ими же было освобождено около 400 колхозников, подготовленных немцами для отправки в Германию, возвращёны жителям конфискованные оккупантами домашние животные. Его старшая дочь, связная партизанской группы, 16-летняя комсомолка Дуся Сорокина, рискуя жизнью, передавала отцу важные сведения о действиях фашистов и их приспешников – местных полицаев на временно оккупированной территории района. Накануне освобождения района, 23 января 1943 года, Дуся была схвачена гестапо, враги потребовали, чтобы она выдала местонахождение партизанской группы. Девушка молчала. Её подвергли жесточайшим пыткам: вырезали на груди ножом звезду, выбили зубы, вырвали на голове волосы, выводили босой на снег! Тогда фашисты установили на площади хутора Георгиевского виселицу, согнали всех жителей и потребовали выдачи семьи Сорокиных. Но среди хуторян не нашлось предателей. Перед казнью девушка крикнула в лицо палачам: «Я партизанка и комсомолка! Я ненавижу вас! Смерть фашистам! Прощай, Родина!». Тогда немцы повесили Дусю, а хутор сожгли!
В 1957 году Указом Президиума Верховного Совета РСФСР за мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг., Евдокия Сорокина была награждена медалью «За отвагу» (посмертно). Её именем названа одна из улиц города Гулькевичи.
Тогда же, 21 января 1943 года, в посёлке Красносельском после жестоких пыток в гестапо была казнена дочь второго секретаря Гулькевичского райкома ВКП(б)
В. Шкурина, находящегося на фронте, 16-летняя комсомолка Тамара Шкурина, отказавшаяся снять с косы красный бант. Её имя носит одна из улиц города Гулькевичи, на фронтоне здания СОШ №1 города Гулькевичи, где перед войной училась Тамара, установлена мраморная мемориальная доска.
Всего за период оккупации немецко-фашистскими войсками Гулькевичского района было расстреляно и замучено более 200 мирных граждан – детей, женщин и стариков!

В. Скрипкин, председатель местного Гулькевичского отделения РОИА, старший научный сотрудник МБУК «Историко-краеведческий музей»
Обратите внимание!
Уважаемые земляки!
Убедительно просим всех, у кого сохранились какие-то сведетельства об угоне нашей молодежи в Германию: письма, фотографии, дневники и др. или вам известны имена угнанных в немецкое рабство, сообщите об этом в музей или нашу газету.