Дело директора свалки

Эта история произошла в середине девяностых годов уже прошлого века на территории города Гулькевичи. Очередное убийство…

Все случилось сырым осенним утром за развалинами когда-то гремевшего на всю округу кафе-ресторана «Европа», было обнаружено тело женщины средних лет с признаками насильственной смерти.

С европейским размахом
«Европа», к слову, стала первым в городе заведением, где пытались соответствовать европейским стандартам и в обслуживании клиентов, и в интерьере. Чего стоили одни только экзотические на тот момент стеклянные столы, плюс вежливые официантки и вполне приемлемая кухня. Заведение это и вся территория со строениями (сейчас здесь находится воинская часть) когда-то принадлежали достаточно известному предпринимателю, занимавшемуся изготовлением обуви. Планы у него были серьезные – шить на современном по тому времени импортном оборудовании с использованием таких же современных технологий обувь. А кафе предназначалось для того, чтобы в дневное время детвора могла полакомиться мороженым и попить газировку, ну а вечером, естественно, там могли отдыхать взрослые, со всем, как нам тогда казалось, недосягаемым европейским комфортом.
Однако после трагической гибели этого предпринимателя планы кардинально поменялись. На место возможной обувной фабрики пришла воинская часть, тогда армию как раз реформировали. Помещение ресторана отошло другим людям. Ресторан продолжал держать марку, со всей округи и даже из других регионов приезжали сюда отдыхать зажиточные граждане. Московские звезды эстрады, прибывшие на очередной «чёс» в день города или района, были обязательными посетителями этого заведения. Но получилось так, что судьба ресторана была недолгой. Всё, оставленное без присмотра, очень скоро растащили мародеры.

Следствие вели
Но вернемся к нашему трагическому случаю. За разрушенным зданием «Европы» обнаружен труп. Как всегда,на место происшествия выехала усиленная оперативная группа, прибыло руководство прокуратуры района. Полученные женщиной множественные ранения в область груди и живота были непонятного происхождения, но прибывшие сделали вывод, что это огнестрельное ранение. Я был не согласен с их мнением и выдвинул свое видение, что это, возможно, ножевые ранения. Каждый остался при своем мнении. Но проведенное на следующий день вскрытие убитой показало, что женщине все же были нанесены более ста ножевых ранений, в том числе несколько проникающих. Характер ранений указывал на неадекватное поведение убийцы и, возможно, имеющиеся у него отклонения в психике.
Личность женщины установить сразу не удалось. Отрабатывали каждую многоэтажку в Западном микрорайоне. Необходимо было в разговоре с жителями установить, видели ли они в последние дни что-либо подозрительное? Первые, так называемые поквартирные обходы, ничего нам не дали. Были распечатаны посмертные фотографии убитой, пытались установить личность через квартальные комитеты и почтальонов города. Одновременно отработали психически больных лиц, проживающих в этой части города. Это также нам ничего не дало. И только когда проверили личность убитой среди без вести пропавших из соседних территорий, то сразу установили, что погибшая – жительница
г. Кропоткина. Стали работать с ее родственниками и выяснили, что она продала свою хату и уехала в неизвестном направлении. Другой информации, в том числе о её связях получено не было. В один момент дело застопорилось.
Но не зря говорят, что повторение – мать учения. Я опять организовал повторный обход жилых домов в Западном микрорайоне. На эти обходы были привлечены сотрудники милиции из разных служб.
Дело на свалке
Одна группа в доме своего обхода нашла конкретного человека, который и дал нам практически ключ к раскрытию убийства. Свидетель пояснил, что однажды вечером, в субботу, проходя с маленькой дочкой мимо полуразрушенного здания ресторана, наблюдал необычную картину. Мужчина тянул за собой за здание ресторана какую-то женщину. Увиденному не придал значения, подумал, ну разбираются между собой семейные люди. Женщину свидетель не знал, а мужчину раньше видел в городе. Более того, знал, что зовут его Николай. А в простонародье его почему-то называют «Коля, директор свалки». К слову, нынешний комплекс магазинов строительных материалов на ул. Торговой расположен на бывшей городской свалке.
Оперативные сотрудники сразу же выехали в организацию, которая ведала свалкой, и на месте узнали, что такой человек есть, но к данной организации он никакого отношения не имеет. Николай, которого кличут директором свалки, постоянно роется в отходах и собирает вторсырье. А жил он на улице Вольной, которая практически примыкала к свалке. Установить Колю по фамилии Щеголев и его местожительство на улице Вольной уже не составило никакого труда. Тут же поехали задерживать как подозреваемого. Однако, в этот день, кажется, была среда, дома его не оказалось, была только мать. На вопросы о сыне сказала, что не знает, где тот находится, последний раз, дескать, видела сына в понедельник, утром он ушел из дома, не сказав ни слова, и больше не появлялся.

Ночь в засаде
Нам ничего не оставалось, как оставить по адресу оперативного сотрудника уголовного розыска, а с ним пару сотрудников из других служб для задержания подозреваемого. Ночь в засаде результатов не дала, и мы сняли ее, так как не рассчитывали на успех дальнейших действий. Однако один из оперативных сотрудников, во время засады в беседе с матерью уже разыскиваемого нами преступника узнал, что тот хотел пролечиться от алкоголизма в наркологическом отделении. Тогда в городе было такое отделение, и находилось оно в городке, на месте нынешнего магазина «Антей». Пациенты там не только лечились, но и работали на соседнем кирпичном заводе.

Следы к больнице
Эта информация мне была доложена, и я поручил участковому съездить в наркологию и осторожно проверить вероятность нахождения там подозреваемого. Я не мог даже и предполагать, что, совершив такое жуткое преступление, преступник не ударится в бега, а спокойно уляжется на больничную койку. Но получилось так, что участковый по какой-то причине задание не выполнил. Не дождавшись отчета об исполнении, я решил разобраться в больничной ситуации. Позвонив по стационарному телефону в отделение, и представившись родственником, спросил о лечении Николая. И надо же! Подозреваемый действительно находился с понедельника на излечении. Что и говорить, «мухой» с еще двумя сотрудниками «полетели» в наркологическое отделение, опасаясь, что в любой момент подозреваемый может скрыться. Находившемуся на территории Николаю спокойно без применения силы надели наручники и повезли в райотдел. Медперсонал первоначально пытался возражать по поводу задержания, но узнав о тяжком преступлении, вопросов больше не задавали.
По внешнему виду Николай совсем не был похож на безжалостного убийцу. Опустившийся и спившийся, забитый жизнью и алкоголем человек. Разговор у меня с ним состоялся короткий. Я понимал его состояние, видел, что он был больной, и предположил, что вероятнее всего женщина его сильно оскорбила, чем и спровоцировала агрессию. Сразу спросил: «И что ты сделал?» Ответ последовал тут же: «И я её убил». Это был слабый человек, но имеющий еще совесть и способный ответить за своё преступление. Я не стал вдаваться в подробности, это была уже работа следователя. Только спросил: «Почему нанес так много ножевых ранений?» Оказалось, что он наносил удары обыкновенным складным ножичком, а неглубокие, так как поломалось лезвие ножа, и в порыве эмоций уже бил женщину обломком ножа.

Дойти до истины
За этим, казалось бы, несложным финальным эпизодом по раскрытию убийства стоит далеко не один человек, а целый коллектив, и каждый сотрудник в раскрытие внес свой вклад. Информация добывается буквально по крупинкам, тщательно отрабатывается, опера идут по следу преступника, добывая все новые и новые сведения.
Вот вспомнилось раскрытие еще одного убийства. А сколько их было, пожалуй, все и не вспомнить. Мы старались доказать и доказывали причастность к убийству именно виновного лица. Все лица, совершившие убийства в те времена, чья вина была доказана в суде, получили заслуженное наказание и ни один из них не был оправдан. Да, убийца убийце – рознь. Такой убийца как Коля – директор свалки при всей тяжести совершенного преступления в моей душе вызвал очередное какое-то человеческое сочувствие и сострадание к слабому человеку, который не смог сдержать себя и свои эмоции в сложившейся ситуации. Что было с ним дальше, я не знаю. Признали ли его психически нездоровым, и как это отразилось на его наказании, не интересовался. Было не до этого. Поверьте, нас просто захлестывал в те тревожные криминальные девяностые годы вал уголовной преступности, и мы едва успевали выезжать на вновь совершаемые преступления и работать по ним.

А. Калатуха, начальник угрозыска Гулькевичского РОВД в 1990-е годы.