Шумит вековая дубрава

Газетный проект «Стертые с карты» – это не сухие слова об утраченных географических названиях бывших населенных пунктов района. В нем скрыт более глубокий замысел. Это, прежде всего, дань памяти поколению наших родителей, на чью долю выпало немало испытаний. Вспомним же добрым словом дорогих нашему сердцу людей и низко поклонимся за то, что не отдали нашу Родину на растерзание врагу, за то, что поднимали страну из руин, не щадя своих сил, жертвуя здоровьем, а порой и жизнью. Но они твердо верили, что мы, их дети и наши дети и еще много поколений за ними будут жить лучше, радостнее. Спасибо им за то, что они были такими и в нас воспитали веру в лучшую, светлую жизнь. А как же иначе?!

На вольных землях
Муганская долина – бесконечные и живописные степи Азербайджана. Здесь теплая и благодатная земля с многочисленными родниками. Все это раздолье манило к себе переселенцев, вольных казаков из Ставропольской губернии, крестьян из астраханской стороны, всех тех, кто хотел трудиться и любил землю. До 1850 года на этой древней земле были образованы первые русские поселения. Затем к ним стали присоединяться и другие люди – евреи, молокане, а также представители других вероисповеданий, гонимых из России. Земля принимала всех, кто отвечал ей заботой. Чистые поселки, утопающие в цветах дворы говорили красноречивее всех слов – тут во всем главенствует труд.
Но какое отношение имеют жители той далекой долины Азербайджана к нашим кубанским землям?
Прикасаясь к моменту возникновения и развития кубанских хуторов, сталкиваешься с удивительными переплетениями простых человеческих судеб с историей большой страны под названием Россия. После революции 1917 года жизнь в Муганской долине стала беспокойной, и молодое советское правительство разрешило всем желающим вернуться на родину. Тем, кто решил вернуться, оказывались реальная помощь и содействие во всем. Коснулась волна переселенцев и нашего района. В 1920 году Отрадо-Ольгинским сельским советом было выделено место под застройку двух населенных пунктов для переселенцев из Азербайджана на землях бывшего крупного екатеринодарского помещика
М. Заболотнего.
На каждую семью выделялось по 40-45 десятин земли. За два года дружные муганцы выстроили почти 90 крепких саманных хат. Их крыли вначале соломой, а со временем и камышом. Улицы были прямыми и ровными. Возле каждого двора так же, как и в Азербайджане, росли цветы. Красивыми и ухоженными были палисадники и огороды. Трудолюбия переселенцам было не занимать.

Жизнь в коммунах и колхозе
В 1923 году из этих хуторов организовываются две коммуны. Одну из них назвали Первомайской, другую именем видного революционного деятеля Льва Борисовича Каменева (Розенфельда), который вел активную партийную работу на Кавказе. Как известно, в 1936 году Лев Борисович Каменев был оклеветан и расстрелян как враг народа. Все, что было связано с именем этого человека, постарались убрать из книг и энциклопедий. А названную в его честь коммуну в народе стали называть просто Каменка. Это название сохранялось долгие годы.
Из двух коммун в 1936 году был создан колхоз «Знамя труда». На первом колхозном собрании председателем единогласно был избран Михаил Петрович Покусайло, учетчиком (бухгалтером) назначили Николая Федоровича Иванова, а бригадирами стали Филипп Маркович Панченко и Михаил Вакула.
Колхозники начали строить контору, больницу, детскую площадку, организовали пасеку. Кормили колхозных детей на детской площадке теми продуктами, что приносили родители. Вскоре колхоз построил начальную школу. Настоящим праздником для учеников был прием в пионеры. В пионерскую организацию принимали только тех, кто хорошо учился, и эту честь надо было заслужить.
Колхоз имел свой небольшой молокозавод, а для хранения молочных продуктов выкопали надежный ледник. Делали его так: зимой мужчины заготавливали глыбы льда, укладывали их в яму, обкладывали все камышом, и лед сохранялся до следующих холодов. Была в колхозе «Знамя труда» и молочная ферма, и свинарник. В свинарник завозили только племенных свиней, постепенно улучшая породу. Существовала и крепкая овчарня с большим поголовьем овец. За животными ухаживали Тимофей Аверьянович Чечетко и Павел Петрович Морговской. На праздники для угощения колхозников председатель колхоза давал разрешение зарезать лучших баранов и приготовить сытный обед.
Любимым местом для колхозной детворы была конюшня. Здесь ребятишки слушали рассказы 90-летних стариков Корнева, Субботина, Пестрого, Деревянкина. С любопытством вслушивалась детвора в рассказы стариков о былом, а особенно интересно было им, когда старые люди размышляли о будущем. Говорили они, что скоро по небу полетят железные птицы, а землю опояшет паутина из металла. Судачили деды о том, что не миновать новой войны, на которой сойдутся в битве железные коробки. Да мало ли о чем сказывали старики, дети воспринимали все как сказки.
Рядом с конюшней стояла пожарная вышка, где дежурили взрослые, а иногда это важное дело доверяли и школьникам. Они следили за тем, чтобы на случай пожара большие бочки были наполнены до краев водой, а телега стояла запряженной сильными лошадьми.

Гармонист, сыграй частушку
Работать в колхозе дети начинали рано. С девяти лет уже пасли коров, лошадей, овец. На весенней посевной были задействованы и взрослые, и дети. Родители пахали и сеяли на лошадях и волах, а ребятишки сеяли, разбрасывая зерно по полю. Затем все посевы пропалывали вручную с помощью тяпок. Пололи и пшеницу, и кукурузу, и свеклу. Обрабатывали и бахчу. Денег за работу в колхозе сразу не платили. Отмечали только трудодни. В конце года на них выдавали зерно. По 200 граммов на каждый трудодень при богатом урожае или по 100 граммов, если год не задался.
Как бы ни уставали на работе, а по вечерам молодежь собиралась в колхозном клубе петь и танцевать. Любую мелодию на заказ мог сыграть на гармошке Ваня Немошколов. С детства он был инвалидом, почти не ходил, но талантлив был по-настоящему. Особенно любили колхозные девчата петь частушки о своей жизни: «Хороша, я хороша, да плохо одета. Никто замуж не берет девушку за это», – до ночной поры раздавались по хуторам звонкие девичьи голоса.
Большим облегчением для колхозников при уборке зерна была личная паровая установка Николая Вербицкого. Колхозный умелец цеплял громоздкую молотилку за трактор и вывозил на полевые станы, расположенные вблизи хуторов Духовского и Красная Поляна.
Перед войной в колхоз «Знамя труда» начинают поступать новые тракторы, плуги, сеялки. Работать и жить хуторянам из Первомайского и Каменки стало намного легче. Каждая семья, получая зерно за трудодни, старалась держать домашнее хозяйство. В те годы излишки от хозяйства везли на рынок в станицу Темижбекскую. Чтобы попасть туда использовали два парома через реку Кубань. Назад домой по этой же переправе в колхоз везли готовые доски для строительства амбаров. Колхозники знали, что этот строительный материал брали в старой казачьей станице, разбирая крепкие дома раскулаченных и высланных в Сибирь казаков.

И полыхнул пожар войны
О том, что началась война, в колхозе узнали от вестового. Верхом на коне он проскакал по бригадам, сообщая страшное известие. Побросав работу, вслед за вестовым люди бежали до конторы. Каждый надеялся, что произошла ошибка, но все оказалось правдой. Через несколько дней в хутора Каменка и Первомайский стали приходить повестки из военкомата. А вскоре из Отрадо-Ольгинского сельского совета было приглашено двое военных, которые обучали молодежь навыкам владения боевой винтовкой. По их приказу по трое комсомольцев круглосуточно несли дежурство в колхозе. Решение оказалось своевременным – был пойман диверсант, прятавшийся в камышах возле большого пруда. При досмотре в его рюкзаке нашли пакеты с отравой, которую он должен был разбросать по колодцам.
Урожай пшеницы и ячменя в 1941 году был на удивление очень щедрым. Его убирали и срочно грузили в вагоны, стоящие на железнодорожных путях в селе Гулькевичи. Все знали, что это зерно предназначено армии. С началом войны фашистские самолеты начали бомбить железные дороги Кубани, мешая проводить эвакуацию промышленных предприятий. Но поток грузовых эшелонов эти бомбежки прервать все же не смогли. Разбитое врагом железнодорожное полотно быстро восстанавливали. Помогали железнодорожникам колхозники района. 16-18-летние девчата из сел Отрадо-Ольгинского, Новомихайловского, хуторов Первомайского, Каменка и других окровавленными от мозолей руками ремонтировали путь. Ремонтные бригады, из 10 человек каждая, жили в товарных вагонах на станции Гулькевичи. Три вагона с живой мишенью день и ночь стояли на запасном пути. Получив известие о бомбежке, машинист локомотива цеплял вагон с девчатами-ремонтниками и тащил к разбитому участку дороги. Следом за товарняком двигалась грузовая машина, в которой находились два сапера и два медика. Работа была очень опасной.
Однажды под станцией Дорожки, ремонтируя после бомбежки дорогу, подорвалась девушка из села Новомихайловского. Как не старались, живой до больницы ее так и не довезли. Горько было всем от этой потери.

Семенной фонд спасли
В начале августа 1942 года немецкие оккупанты вошли в наш район. Вывезти и спрятать от врага весь урожай того года колхозники не успели. Но много зерна удалось закопать в ямы и сохранить. Председатель колхоза «Знамя труда» дал команду спрятать зерно в клубе. Доски со сцены сорвали и туда начали ссыпать пшеницу. Всю ночь носили колхозники зерно в клуб, а на рассвете забили доски на прежнее место. Долго мели вокруг землю, чтобы ни одного зернышка не осталось лежать на виду. Фашисты так и не нашли этот запас, и он очень пригодился для посевной 1943 года.
Известно, что свой штаб фашисты расположили в поселке Венцы. Оттуда они направляли команды за продуктами. На небольших грузовиках, в сопровождении эскорта мотоциклистов объезжали они наши хутора. Брали все, что приглянулось – отстреливали домашнюю птицу, забирали картофель, лук. Все грузили в машины, обтянутые светлым брезентом и увозили для своей армии. В лесу тоже немецкие солдаты пилили деревья и на лошадях свозили на станцию в Гулькевичи. А оттуда вагонами отправляли в Германию. Вели себя фашисты, как хозяева. Но так продолжалось недолго, в январе 1943 года наши погнали немцев с кубанской земли. Старожилы часто вспоминали случай, как под дулами немецких автоматов молодые хуторяне запрягали лошадей в сани, чтобы отвезти фашистов (по их требованию) к своим, в сторону села Майкопского. Деваться было некуда, пришлось ехать. Но когда миновали поселок Венцы, в небе появился самолет с красными звездами. Фашисты на ходу стали спрыгивать с саней и спасаться в лесополосе.
Наши ребята тут же повернули лошадей обратно. Навстречу им бежали хуторяне. Они не верили, что парнишки вернутся живыми. Все обнимали ребят, а музыкант Николай Семенко все играл и играл на гармошке веселую мелодию, как будто уже наступила победа…
Весной 1943 года в освобожденных хуторах началась посевная. Работать вышли все, кто мог. Тракторы и машины были направлены на фронт, пришлось вновь запрягать лошадей и коров, а то и самим впрягаться в борону.
В это время группу хуторских девушек, среди которых были Лена Ледовская, Вера Чечетко, Лена Вакула, Люба Милькова, Катя Терновая, направили в Кропоткин, чтобы ремонтировать разбитый вокзал. Сейчас, глядя на красивое здание, трудно представить, что оно когда-то лежало в руинах…

Говорят архивы
Шумит вековая дубрава на бывших землях М. Заболотнего. Эти деревья посадил сам хозяин на меже между особняком и садом. Почему же эти земли не получили название по фамилии владельца?
На этот вопрос ответ был найден в архиве г. Краснодара. Вот что мы узнали: «В числе недвижимого имущества, выставленного на торги, и имение купца Заболотнего, расположенное в Лабинском отделе – 1820 десятин общей площадью». А это свидетельствует о том, что политическая нестабильность в России, начиная с 1905 года, заставила многих владельцев кубанских усадеб закладывать свои владения в земельные банки или выставлять на продажу, что и сделал М. Заболотний.
Исчез навсегда нарядный хуторок Первомайский, как и исчез колхоз «Знамя труда» в результате объединения с другими хозяйствами. До 1977 года там оставался только один дом Богомоловых, но вскоре и они уехали из этих мест. В Каменке (п. Подлесный) живет несколько семей, живут со светлой надеждой на возрождение хутора…

Г. Донцова, краевед, жительница х. Духовского.