Далеко ли до Прогресса?

Далеко ли до Прогресса?

Полсотни дворов, сотня жильцов, две гравийные улицы – это небольшой хутор Прогресс. Он находится по соседству с райцентром и с уютным цивилизованным селом Отрадо-Кубанским, однако в этом хуторе, несмотря на оптимизм и силу духа его обитателей, жизнь течёт очень медленно, или даже, можно сказать, в обратном от прогресса направлении.

Почему на дорожном указателе значится название «Прогресс», а местные жители называют свой населённый пункт «Прорессом»? Что помнят о былых временах его старожилы? И почему в хуторе нравится жить детям, которых здесь ни много ни мало 18 душ? На эти вопросы мы получили ответы, побывав в гостях у местных жителей.

Две Надежды и Наденька
В хуторе Проресс-Прогресс вот уже 37 лет проживает Надежда Ивановна Новохатько – ныне пенсионерка, а в прошлом агроном бригады третьего отделения колхоза «Путь Ленина». Она светлый и доброжелательный человек, гостеприимная хозяйка, заботливая мать и бабушка. Ей под стать и её подруга и соседка Надежда Ивановна Мельник, которая тоже согласилась пообщаться с журналистами.
Пока обе женщины рассказывали об особенностях жизни в хуторе, нам улыбалась милая трёхлетняя внучка хозяйки Наденька, другие же члены семьи были на работе или в школе в селе Отрадо-Кубанском.
Было заметно, что маленькой Наденьке здесь очень нравится: перед домом у бабушки есть что-то типа самодельной детской площадки из покрашенных автомобильных шин, а кругом – раздолье! Кстати, детскими площадками хутор «не обижен»: их тут две – одна, правда, уже старенькая на другом конце улицы, а вторая площадка – новая, разноцветная, с горкой и качелями.
«Лет 30-40 назад тут такой хуторок был хороший! Жили дружно, работали в колхозе, – вспоминает Надежда Новохатько. – В девяностые, когда колхоз распался, из агронома мне пришлось переквалифицироваться в соцработники. Работы здесь не стало, многие из хутора уехали. Ну а мы тут привыкли уже, да и люди здесь добрые!»
Кстати, в паспорте у Надежды Ивановны на страничке «Место жительства» значится прописка в хуторе не Прогресс, а ещё по-старому – Проресс.

Факт
В 2002 году в хуторе Прогресс проживало 174 человека, в 2010 году – 127 человек, в настоящее время – 97.

По просёлочной дороге
Да, современный хутор производит, откровенно говоря, невеселое впечатление: половина домовладений просто заброшена, от некоторых хаток остались только стены, давно нет здесь школы, магазина и клуба. Оттого как-то иронично звучат названия улиц, которых тут всего две, или, как говорят местные жители, полторы – Молодёжная и Новая (на Новой живут всего четверо).
Обе Надежды Ивановны рассказали, что, несмотря на наличие остановочного павильона, который расположился почти на самом пересечении улиц, автобус они видят в хуторе крайне редко: только если вдруг кому-то из Гулькевичи нужно ехать в Прогресс, то автобус (маршрут № 109) с трассы заворачивает, а если таких пассажиров нет – то незачем в хутор заезжать. Оно и понятно: невыгодно разбивать технику по просёлочной дороге, если потенциальных пассажиров в хуторе раз, два – и обчёлся.
Но есть, говорят местные жительницы, в Прогрессе те, кто работает или учится в районном центре: им приходится пару-тройку километров идти к асфальтированной трассе, а уж там автобусы точно ходят.
Школьникам проще: их в село Отрадо-Кубанское на занятия и обратно возит школьный автобус. Надежда Ивановна, правда, отмечает, что другую свою внучку со школы она забирает сама – пораньше школьного автобуса, при этом отправляется в соседнее село за рулём собственного автомобиля. Говорит, водить технику научилась ещё будучи агрономом – тогда на мотоцикле ездила, а теперь в хуторе без машины никак нельзя!
Кроме всего, в Прогрессе ещё и плохая телефонная связь. «Кнопочные» телефоны ловят более-менее нормально, а сенсорные – не очень, нужно место связи искать. У Надежды Ивановны такое место – около дома под орехом.
А ещё в хуторе нет газа! Печки топят дровами. Но Надежды надеются, что к 2025 году хутор всё-таки газифицируют.

«Буду жить до 120!»
Очень приятно нам было также познакомиться и пообщаться с другими хуторянами – старейшими местными жителями. Обе Надежды Ивановны сопроводили нас сначала к 86-летней Анне Марковне Рощиной, а затем к 91-летней Марии Ивановне Ефимовой. Это просто удивительные женщины!
Анна Марковна сразу же сообщила нам, что в молодости ей гадалка предрекла жить до 120 лет. И, честно говоря, если судить по её оптимизму и «боевому», отличному настроению, то верится, что гадалка не ошиблась!
Анна Марковна приехала в Проресс в далёком 1955 году. Муж работал плотником, она была звеньевой полеводов в колхозе. Хорошо помнит, что хутор, действительно тогда был молодёжным: они бегали в местный клуб в кино и на танцы, водили малышей в ясли, а детки постарше ходили в местную школу.
Теперь из былых благ осталась только работа почтальона, который исправно приносит пенсию и любимую газету – нашу «районку».
Анна Марковна говорит, что как-то не спала ночью – считала, сколько же жилых дворов тут осталось. Насчитала не больше полусотни, а из тех, кто живёт тут более 20-30 лет – не больше десяти человек. Недалеко, почти напротив от неё, живет её давняя приятельница Мария Ивановна. Вот только не виделись они давненько: Мария Ивановна уже почти не выходит из дома.

Хутор в честь республики?
И вот мы пришли в гости к Марии Ивановне Ефимовой, самой пожилой жительнице хутора, которая живёт здесь с 1930 года – со дня своего рождения.
Почему хутор изначально называли Прорессом, Мария Ивановна точно не помнит, говорит, что, скорее всего, это название произошло от слова «прорезать», потому что почти столетний хутор образовался на «прорезанных» земельных долях для местного колхоза и крестьян. Другие же местные жители уверены, что «Проресс» – это сокращенное от слов «пролетарская республика советов».
Пожалуй, верны оба варианта, потому что подкреплены историческими фактами почти столетней давности.
А уже в XXI веке хутор переименовали. Название стало созвучным прежнему и более-менее понятным – Прогресс, но, как считают местные жители, новое имя их населённого пункта очень далеко от смысла всего происходящего здесь. Вот только если газификация хутора всё-таки состоится, то тогда и будет настоящий прогресс!
Мария Ивановна отлично помнит своё довоенное детство, говорит, что всё было как в сказке! И с этим трудно не согласиться: детство – действительно сказочная пора во все времена!
Кстати, в своих рассказах упоминает Мария Ивановна и о хуторе Скачевском, который располагался рядом с их Прорессом, и было там всего 9 хат. Давно уже нет этого населённого пункта на карте нашего района, а красивое название Скачевский осталось в памяти старожилов.
Но особенно отчетливо самая старейшая жительница помнит годы оккупации нашего района немецко-фашистскими захватчиками.

Словно вчера была война (18+)
Всё, что мы сейчас расскажем, записано со слов Марии Ивановны.
Она была младшей среди пятерых сестёр, но когда в 1941 году началась
война и все мужчины ушли на фронт, они с сёстрами вместе со взрослыми женщинами ходили в поля – работали в колхозе.
Когда наши войска отступали, а оккупанты вошли в село, то девочка-подросток Маша видела убитых красноармейцев, слышала стоны раненых.
Мама увела дочек в дом, и они спрятались в погребе. Прятаться им приходилось частенько, особенно когда немцы начали насиловать девчат. Мария и её сёстры спасались хитростью: они мазали лицо хинином (было такое жаропонижающее лекарство), кожа становилась жёлтой и морщинистой, а девушки фашистам говорили, что больны тифом. Немцы тифа боялись, близко не подходили, однако продукты – яйца и молоко всё равно изымали подчистую.
Более всего горько и больно было оттого, что и среди местного населения оказалось несколько предателей, которые тут же стали угождать оккупантам. Мария Ивановна даже фамилии их помнит.
Когда немцы только вошли в хутор, то кто-то из местных кричал в истерике: «А ну скидайте все красные платья и флаги! Всё, нет больше красных!»
Кто-то по поручению захватчиков стал переписывать всех комсомольцев и коммунистов и тех, у кого мужья и отцы ушли на фронт. Однако среди тех, кого немцы избирали старостами и полицаями, было немало и наших, которые только делали вид, что служат оккупантам, а сами вредили им. Среди таких был и дядька Митрофан Азаренко – никого не выдал, людям помогал.
А вот некий полицай Фоменко ходил с плёткой и своей властью над местными наслаждался. Говорят, он потом отступил вместе с немцами, испугался своих…
Был и другой изверг – староста Кравец. Мария Ивановна рассказывает, что недалеко от их дома находилась школа, в которой, как началась
война, расположились эвакуированные ленинградские девчата. Так вот, этот староста первым делом немцев к ним повёл, и они всех там изнасиловали. Школу затем превратили в перевалочную немецкую базу, свозили туда и пленных. А в селе Отрадо-Кубанском немцы организовали свой госпиталь.
Помнит Мария Ивановна, как одного красноармейца, полуживого и обмороженного, тащили волоком мимо их дома, только закоченелые босые пятки стучали об дорогу. К утру он умер. И этот ужас творился, пока в январе 1943 не пришли освободители.
Мы слушали Марию Ивановну, затаив дыхание: она, ещё будучи совсем юной, перенесла то, что нам, среднему и новому поколению, не может даже присниться в кошмарном сне! И такие свидетели той страшной поры не дадут переписать историю, предать забвению подвиг нашего народа.
Из хутора Прогресс мы уезжали с чувством благодарности местным жителям за их гостеприимство, дружелюбие, оптимизм, за то, что они являются нашими постоянными подписчиками. А ещё мы восхищаемся той несгибаемой силой воли, которая старожилам помогла пережить войну и выжить в самые непростые времена.

Елена Анцибор.

Далеко ли до Прогресса? обновлено: 4 февраля, 2021 автором:

КОММЕНТАРИИ:

comments powered by HyperComments